Интеллект в понятиях дебета и кредита

Экономика остро нуждается в учёных, инженерах и высококвалифицированных рабочих, в этом сегменте профессий за 90-е годы образовалась самая настоящая дыра. Виной тому гипертрофированное состояние рынка труда, на котором до сих пор низок престиж технических специальностей, развал системы подготовки рабочих кадров, а также плачевная демографическая ситуация.

Сегодня в оставшихся на плаву НИИ и КБ дефицитным считается возраст, который одновременно является и самым плодотворным, – 35–50 лет. То есть не хватает именно того поколения, которое было выбито 90-ми годами и, по идее, должно было бы сегодня обеспечить преемственность научно-технических идей и познаний. Подобная ситуация и на заводах. Понятно, что учёные и инженеры не от хорошей жизни уходили в другие, более денежные отрасли экономики, а те, кто не желал расставаться со своей профессией, уезжали за границу.

Неэквивалентный обмен.
По данным Федеральной миграционной службы (ФМС), более 300 тысяч россиян ежегодно покидают Россию. При этом около 40 тысяч из них уезжают из страны на постоянное место жительства в другие государства. И уезжают не самые худшие в части образования и профессиональных навыков, и это напрямую сказывается на всех наших инновационных задумках. Вот только один характерный пример: на состоявшемся недавно в Томске совещании по вопросам развития особых экономических зон, технопарков и наукоградов глава Минобрнауки Андрей Фурсенко заявил следующее: «…С базовыми проектами ситуация всё хуже и хуже. Низкие темпы развития зон связаны с тем, что очень слабая основа и не хватает своих проектов. Можно говорить о создании инновационной инфраструктуры, но если не будет главного – самих проектов, – то ничего не будет». Очевидно, что отсутствие проектов напрямую связано с недостаточным качеством и количеством научно-технического персонала.

Проблема серьёзная, одномоментно целое поколение учёных и инженеров не воссоздашь, и здесь закономерен вопрос: а можно ли её решить за счёт продуманной миграционной политики? По приведённой ФМС статистике, в 2010 году в страну въехали 5 миллионов трудовых мигрантов. Географически этот поток распределился так: Украина – 1,5 миллиона, Узбекистан – 1,2 миллиона, Таджикистан – 800 тысяч и Киргизия – 382 тысячи человек. При этом на Москву и область приходится 35 процентов всего миграционного потока. Стоит уточнить, что квота на иностранных работников в Москве в 2011 году составляет 200 тысяч человек, годом ранее – 250 тысяч, в 2009-м – 392 тысячи мигрантов. В целом для всей страны в 2010 году была установлена квота в 1,94 миллиона иностранных работников, в 2011-м — 1,74 миллиона. То есть, исходя из общей цифры в пять миллионов, фактически более трёх миллионов мигрантов пребывают в нашей стране незаконно. Эта цифра может быть гораздо больше, так как по оценкам Всемирного банка ежегодная трудовая миграция в России оценивается в 12,5 миллиона человек. Кстати, расчёты потребления воды в Москве показывают, что в городе одновременно проживают примерно 18–20 миллионов человек, а никак не 11 миллионов, официально зарегистрированных. С 1992 года страна получила более 7,4 миллиона новых граждан, которые прибыли к нам из других стран.

Моделируем завтрашний день.
Сегодня экономисты, исходя из того, какой сектор экономики они представляют, предлагают четыре миграционные модели. Первая предполагает дальнейший акцент на сырьевых отраслях и заявляет, что мигранты стране не нужны. Действительно, чтобы обслуживать шахты, трубы и скважины, много работников не требуется. Однако понятно, что долговременное сидение на «сырьевой игле» означает всё большее отставание от развитых стран.
Вторая модель декларирует идею интенсивного ввоза среднеквалифицированных мигрантов для возрождения обрабатывающей промышленности. Для её реализации пока не хватает условий для воссоздания самой промышленности. Третья предполагает развитие страны на основе инновационного роста. В связи с этим подразумевается привлекать в страну больше иностранных студентов, квалифицированных работников и их семей, а также развивать систему образования для мигрантов. И, наконец, четвёртая модель призывает открыть экономику фактически настежь для всех мигрантов и их семей, с последующей их активной интеграцией. У противников этого направления есть достаточно весомые аргументы. В частности, статистика правонарушений показывает, что мигранты дают большой процент преступности. Кроме того, существует риск, что мигранты не захотят интегрироваться в российскую социокультурную среду, что заметно усилит социальную напряжённость. В качестве альтернативы предлагается стимулировать рождаемость среди коренного населения. Впрочем, понятно, что за счёт рождаемости не получится быстро восстановить поколение инженеров, которое необходимо уже сейчас.
Вероятно, что наиболее предпочтительной является третья модель, подразумевающая инновационное развитие. Однако в связи с этим сразу возникает вопрос: насколько качественным в профессиональном смысле мы сможем сформировать поток мигрантов, чтобы он реально помог модернизировать экономику, и какую цену за это заплатим в итоге?

Минусы очевидны.
А если оставляем в миграционной политике всё как есть, то минусы очевидны. Фактор первый – «почернение» и «посерение» экономики. Ведь налоги с «чёрных» и «серых» зарплат мигранты не платят. Фактор второй – резко возрастающая нагрузка на Пенсионный фонд и систему соцобеспечения в целом. В силу несовершенного законодательства, никак не защищающего трудовые права коренного населения со стороны гастарбайтеров, работодателям сейчас куда выгоднее нанимать иностранцев. Это происходит из-за того, что выплаты по обязательному медицинскому страхованию для иностранцев были отменены вступившим в силу в 2010 году новым Налоговым кодексом. В Пенсионный фонд отчислений с их зарплат также не производится. К чему это ведёт, понятно без комментариев – Пенсионный фонд не получает отчислений, системе здравоохранения денег также не достаётся. Между тем больных мигрантов и членов их семей в наших больницах бесплатно лечат, их дети ходят в школы, в детские сады, которые субсидируются государством. Представим себе дальнейшее развитие событий – подобные миллионы работников, проработав десяток-другой лет в нашей стране, получив гражданство и ранее не заплатив ни копейки в Пенсионный фонд, по достижении пенсионного возраста начнут претендовать на получение пенсии в России хотя бы в минимальном размере. И эти выплаты тут же лягут бременем на работающих россиян.
Следует принять во внимание и то, что переизбыток предложения дешёвой неквалифицированной рабочей силы серьёзно тормозит модернизацию страны. И в самом деле – зачем, к примеру, увеличивать сред­ства механизации в том же ЖКХ, когда неограниченно можно нанимать дворников с лопатами и тачками?
Важен и процесс ассимиляции. На него негативно влияет именно большое количество низкоквалифицированных рабочих-иностранцев и членов их семей. Очевидно, что в подобной ситуации им проще образовывать свои землячества и коммуны по нормам социума своей родины, нежели принять образ жизни коренного населения. К примеру, Москва ранее, и особенно в советское время, была успешным «плавильным котлом» всех приезжих не только из нацокраин, но и из российской глубинки именно по причине доминирования социальных и культурологических стандартов и установок москвичей.

Нормативы не способствуют.
Нормативная база, на которой строится нынешняя миграционная политика, и прежде всего Федеральный закон «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» №115, принятый 25 июля 2002 года, ориентирована на временную, а не постоянную миграцию. Да, исправно механизм квотирования ужесточает цифры, разграничено временное и постоянное проживание, введены вид на жительство, миграционная карта. Но до сих пор нет никакого реального стимула привлекать как можно больше квалифицированных мигрантов и уменьшать долю иностранцев с низкой рабочей квалификацией. Единственную программу постоянной миграции, связанную с переселением соотечественников, стартовавшую в 2006 году, в целом признали неудачной. За время её работы удалось привлечь считанное количество переселенцев, причём в места, которые к инновационным площадкам отнести сложно.
Ясно одно: если в стране станут массово возникать инновационные предприятия с хорошей оплатой рабочих мест, то миграционный поток поменяет вектор и к нам поедут учёные и инженеры из стран даже с развитой экономикой, которые пока работают в России в ограниченном количестве. То есть сегодня вопрос не в квалификационной фильтрации мигрантов, а в наличии для них рабочих мест.

Как регулировать?
Очевидно, что необходимы жёсткие нормы, обязывающие работодателей платить иностранцам зарплаты не меньшие, чем получают за аналогичный труд российские граждане. Именно это позволит предотвратить приоритетный приём на работу иностранцев. Причём вопрос этот лежит в значительной степени в плоскости борьбы с теневой экономикой. Стоит ужесточить ответственность работодателей за привлечение нелегалов, а также выдающих липовые справки медиков.
Вместе с тем стоит попробовать остановить утечку собственных «мозгов». Причём в первую очередь материальной заинтересованностью. В качестве характерного примера стимула к интеллектуальной миграции за рубеж можно привести объявление, висящее на сайте одного солидного московского научного учреждения, ведущего свою историю с далёких советских времён и занимающегося разработкой современной лазерной техники: «Требуются научные работники, инженеры-исследователи и конструкторы. Возраст – до 35 лет. Зарплата – 15–20 тысяч рублей». Вакансий много, и, судя по тому, что объявление висит долго, они не заполняются. Понятно, что для столичного мегаполиса эта сумма означает всего лишь прожиточный минимум. Где уж здесь думать об обзаведении собственным жильём и о планировании рождения нескольких детей. Кстати, гастарбайтер-экскаваторщик на стройке может получить и 80, и 90 тысяч рублей в месяц.

Судя по оплате, он эквивалентен нашим четырём учёным. Неплохой контрастный душ для экономики, пытающейся встать на инновационные рельсы.

Источник Парламентская газета
http://www.kadozor.ru